Внутренние законы развития языка: закон системности, закон традиции, закон аналогии, закон речевой экономии. Московский государственный университет печати Закон экономии речевых средств

[лингвистические заметки]

А. В. Величко

ЗАКОН ЭКОНОМИИ

КАК УСЛОВИЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА

ALLA V. VELICHKO

LAW OF ECONOMY AS A CONDITION OF LANGUAGE FUNCTIONING AND DEVELOPMENT

В статье рассматриваются принципы закона экономии на разных уровнях системы языка - в фонетике, лексике, словообразовании, морфологии и синтаксисе. Анализируется важная роль принципов экономии для развития языка и для правильного его функционирования. Подробнее рассматривается тенденция к стандарту.

Ключевые слова: закон экономии, развитие языка, функционирование языка, стандартные (воспроизводимые) высказывания.

This article discusses the principles of the law of economy at different levels of language - in phonetics, vocabulary, word formation, morphology and syntax. It analyzes the importance of the principles of economy for the development of the language and its correct functioning. Towards standard trend is considered in detail.

Keywords: law of economy, development of language, the functioning of language, standard (reproducible) statements.

Алла Васильевна Величко

Кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка для иностранных учащихся филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова [email protected]

Язык социален, он функционирует в социальной среде: «Происхождение и преобразование языка никогда не принадлежит одному человеку, но только - общности людей, языковая способность покоится в глубине души каждого отдельного человека, но приводится в действие только при общении» . На функционирование и развитие языка влияют социальные факторы. «Язык обслуживает общество во всех его сферах, является отражением общественного сознания, реагирует на изменения во всех сферах общественной жизни и, наконец, сам создается и формируется обществом. Более того, люди, используя язык в своей общественной практике, по-разному относятся к языку, к одним и тем же языковым явлениям и, предпочитая одни, отвергают другие» .

Одним из принципов организации и существования языка является принцип экономии. Язык стремится достичь наибольшего результата, используя меньшее количество средств. Эта проблема привлекала внимание разных исследователей. Одним из первых обратил на неё внимание А. Мартине. Исследуя закономерности формирования и изменения языка, он приходит к выводу: «Языковое поведение регулируется, таким образом, так называемым „принципом наименьшего усилия“, мы предпочитаем, однако, заменить это выражение простым словом „экономия“» .

Принцип экономии охватывает все уровни языка и проявляется по-разному. «Термин „экономия“ включает все: и ликвидацию бесполезных различий, и появление новых различий, и сохранение существующего положения. Лингвистическая экономия - это синтез действующих сил» [Там же: 130].

В статье ставится цель - проследить, как этот закон проявляется в языке и чем обусловлено его регулярное действие. В первую очередь действие этого закона касается фонетической стороны языка. Известно, что при говорении органам произнесения приходится прилагать разные усилия для произнесения разных звуков, и естественное стремление говорящего человека облегчить произношение трудных звуков. Некоторые варианты более легкого произнесения имеют закономерный характер, обусловлены фонетическими законами, такими, как редукция, оглушение и т. п.

С другой стороны, в языке имеются сочетания звуков и целые слова, трудные для произношения (по отношению к таким словам используются глаголы выговаривать, проговаривать, означающие «произносить с трудом, прилагая усилия»), и в узусе для таких случаев вырабатывается общепринятый вариант «легкого», «упрощенного» произнесения. Так, приветствие «Здравствуйте, Александр Александрович!»

произносится «Здрасьте, Сан Саныч!», вопрос «Вы не видели Павла Павловича?» звучит как «Вы не видели Пал Палыча?»; слово человек произносится как «чиек» и т. п. Здесь можно вспомнить и так называемые беглые гласные и непроизносимые согласные, также возникшие для облегчения произношения соответствующих слов: уголок - уголка, песок песка, лестница и т. п. Е. Д. Поливанов отмечал, что «экономия рабочей энергии - это типичная черта нашей фонационной деятельности» .

В морфологической системе разных языков отмечается стремление к освобождению от некоторых трудных, не очень частотных морфологических форм. Так, в русском языке исчезла категория двойственного числа, ее следы мы находим в формах множественного числа существительных, обозначающих парные предметы: глаза, берега, рога. Может быть, по той же причине экономии ушли формы деепричастий, оканчивающиеся на -учи, -ючи (идучи, играючи, сидючи, глядючи). Их вытеснили современные формы, более короткие и более легкие для произношения. В узусе закрепилась форма родительного падежа

[А. В. Величко]

множественного числа помидор, апельсин, мандарин, ставшая почти нормой.

В области словообразования закон экономии также активно действует. Огромное количество аббревиатур (вуз, МГУ, Учпедгиз) обусловлено стремлением к краткости и простоте произношения. Образование аббревиатур - продуктивный способ, появляются новые образцы (гумпомощь, музкомедия, ветпомощь). Типичны существительные, образованные с помощью суффикса -к- от прилагательных и эквивалентные по содержанию словосочетанию, например: Третьяковка (= Третьяковская галерея), Вечерка, зачетка,читалка, манка, гречка; ср. также современное стиралка (= стиральная машина).

Человек способен присваивать себе язык в процессе его применения. Об этом писал Э. Бен-венист: «Язык устроен таким образом, что позволяет каждому говорящему, когда тот обозначает себя как я, как бы присваивать себе язык целиком» . Присваивая язык, человек способен подчинять его своим потребностям и целям, изменять его, приспосабливая к своим возможностям, а иногда и к своим вкусам. При этом он действует в рамках закона экономии, стремится сделать средства языка более удобными в процессе применения. Рассмотренные выше примеры являются убедительным подтверждением справедливости этого положения. Приведем еще один пример. Подчиняя себе язык, человек может отказаться от каких-либо слов, форм, которые ему просто не нравятся. Например, в случаях, когда образованные по грамматическим правилам слова, грамматические формы оказываются неблагозвучными, негармоничными, не вписываются в соответствующий ряд, они не приживаются в языке, просто отторгаются, носители языка предпочитают отказаться от таких слов, чтобы не нарушать грамматическую и звуковую гармоничность языковой системы. Именно этим объясняется тот факт, что в языке отсутствуют деепричастия от некоторых типов глаголов (печь, течь, жечь, ждать, рвать, пить, жить), не используется форма родительного падежа существительного мечты, отсутствует форма 1-го л. ед. ч. будущего времени глагола победить и т. п.

[мир русского слова № 2 / 2015]

[лингвистические заметки]

Принцип экономии органично сочетается с другим фундаментальным свойством языка - тенденцией к развитию, обновлению, совершенствованию. «Явственно воздействуют на язык не только исконный уклад национальной самобытности, но и всякое привносимое временем изменение внутренней направленности, всякое внешнее событие» .

Язык - орудие мыслей и чувств человека. Человек постоянно расширяет свое познание мира, углубляет его осмысление, развивается сознание, мышление человека, и у него возникает потребность обозначить новые объекты, с наибольшей глубиной выразить средствами языка свои мысли, отношения, но закон экономии сдерживает включение в состав языка новых единиц, поэтому используются более рациональные механизмы. А. Мартине, анализируя, с одной стороны, естественную тенденцию к расширению средств языка, а с другой - принцип экономии, пишет: «Расширение круга единиц может привести к большей затрате усилий, чем та, которую коллектив считает в данной ситуации оправданной. Такое расширение является неэкономичным и обязательно будет остановлено. С другой стороны, будет резко пресечено проявление чрезмерной инерции, наносящей ущерб законным интересам коллектива» .

Взаимосвязь двух свойств языка - процесса развития и стремления к экономии - получает разнообразное проявление. Язык имеет ресурсы и механизмы для обозначения новых явлений, понятий, представлений, которые возникают в жизни данного социума, избегая при этом слишком большого появления новых языковых единиц. Для этого язык всегда подключает возможности словообразования, синтаксиса, а также когнитивные механизмы.

Так, присоединение приставок к глаголу позволяет дифференцировать общее его значение, выделять в нем большое количество дополнительных смысловых компонентов и оттенков. Например, существует более двадцати приставочных глаголов, мотивированных глаголом говорить, около двадцати приставочных глаголов образуется от глагола жить. Однокоренные су-

ществительные, образованные с помощью суффиксов от слова дом (дом, домик, домишко, домище, домина), представляют разные виды этого строения и разные его характеристики.

Новые объекты, явления и представления, возникающие в жизни и в деятельности человека и всего общества, обозначаются нередко не путем новой языковой единицы, а в результате развития семантики существующего слова, благодаря расширению его сочетаемости, сферы употребления и т. д. (ср.: верить в бога - в свои возможности, в спортсмена, в предсказания, в приметы или наблюдать за играющими детьми - наблюдать чужое счастье, солнечное затмение). Появившиеся сейчас обозначения Мир меха и кожи, Мир кухни, Планета здоровья, Домашняя академия демонстрируют расширение семантического объема привычных слов за счет их смысловой отнесенности к новым, нетрадиционным объектам. Аналогичный процесс наблюдается и в других словах, ср., например, новое значение слова площадка: Артист очень популярен, он выступает с концертами на разных площадках (здесь мы не касаемся того, насколько удачны эти конкретные обозначения). Таким образом, принцип экономии является тем механизмом, который обеспечивает, с одной стороны, развитие и обогащение языка, с другой стороны, его стабильность и системность.

Закон экономии предусматривает строгое соблюдение принципа целесообразности, необходимости существования в языке того или иного слова, словосочетания, грамматической формы, синтаксической конструкции Каждая единица, существующая в языке, должна выполнять определенную функцию, ее наличие должно быть необходимым. Так, вхождение в язык нового слова, в том числе иноязычного, казалось бы, той же семантики, что и уже существующее, мотивируется обычно тем, что оно характеризуется дополнительным смысловым или коннотативным компонентом, отсутствующим в уже существующем (ср.: убийца - киллер, союз - альянс).

Если же языковая единица оказывается «без работы», язык, пользователи языка освобождаются от него. В лексическом составе языка неко-

[мир русского слова № 2 / 2015]

торые слова характеризуются в словаре пометой «устаревшее», предупреждающей, что слово скоро может попасть в «архив» языка или уже находится там. Так, слова очи, ланиты, перст, не выдержав конкуренции, уступили место современным словарным единицам, а слова дрожки, кокошник, кичка, мортира ушли из языка вместе с ушедшими из жизни предметами, ими называвшимися .

В лексике стремление избегать лишних лексических единиц также проявляется в отсутствии абсолютных синонимов.

В синтаксисе связь тенденции к развитию языка и стремления к экономии проявляется в том, что значение одной и той же структуры может осложняться дополнительными смысловыми компонентами или оттенками. Ср. предложения с союзом если, в которых значение условия осложнено дополнительным смысловым компонентом: Если урока не было, учительница заболела; Если мальчик и видел слона, то только на картинке; Если письмо и придет, оно меня не обрадует; Если никто не ест эти яблоки, не надо их покупать.

Один и тот же союз может использоваться для выражения разных отношений в сложном предложении: Когда приедешь, позвони; Я люблю, когда в комнате светло; Я хорошо помню день, когда первый раз пришла в университет.

Рассматривая причины, которые обусловливают последовательное и разнообразное проявление закона экономии, следует учитывать, что язык - это основное средство общения. Все названные выше явления экономии обусловлены не только теми причинами, которые были названы, но также (а может быть, прежде всего) особенностями, условиями процесса общения. Общение - это речевое взаимодействие, и человек, участвуя в коммуникации, проявляет себя как общественная личность - не только стремится реализовать свои потребности, но и ориентируется на адресата, учитывает его интересы и возможности, так как хочет быть правильно понят, надеется получить ответную реакцию. В связи с этим для правильного течения процесса коммуникации важное значение имеет еще один принцип лингвистической экономии - тенденция к стандарту.

[А. В. Величко]

Стандарт - это использование в речи готовых, воспроизводимых единиц языка в их постоянном оформлении, формальном составе и в закрепленном, неизменном значении и условиях функционирования. Эта «система общественно релевантных стереотипов присутствует в каждом акте живой речи. Общее и частное здесь выступает в неразрывном единстве» .

Образование и функционирование стандартных, воспроизводимых языковых единиц, построений обусловлено прагматикой языка, его установкой на общение. Для общения необходимы воспроизводимые единицы, они обеспечивают такую важную черту общения, как динамизм. В процессе коммуникации ход мысли говорящего должен получить такое словесное воплощение, чтобы адресат не тратил лишних усилий и времени на восприятие полученной информации. Стереотипные, воспроизводимые языковые единицы облегчают говорящему формулирование сложной мысли (не требуется заново подбирать слова и связывающие их конструкции). С этой точки зрения наличие воспроизводимых единиц - важнейшее условие и требование эффективного общения.

Е. Д. Поливанов писал о принципе экономии энергии как о типичной черте не только фонационной деятельности, но и как о естественном условии обыденной речи, где «приходится исключать из акта мышления как такового творчество символа, долженствующего выразить известное внеязыковое представление: этот символ, „рече-ние“ оказывается уже готовым» . В качестве примера он приводит фразу «Да, благодарю», которая традиционно используется в общении как готовый ответ на предложение чего-либо, которую говорящему не нужно создавать. «Чтобы функционировать как единое целое, как сложная социальная система, общество должно установить такие рамки поведения индивидов, в которых поведение становится единообразным, стабильным, повторяющимся» .

Ситуации и аспекты взаимодействия людей в их повседневной жизни часто повторяются, и поэтому стереотипны, это привело к образованию в языке стереотипных, воспроизводимых

[мир русского слова № 2 / 2015]

[лингвистические заметки]

построений. В языке сложился ряд функционально-семантических систем стандартных, воспроизводимых языковых единиц: речевой этикет, пословицы и поговорки, афористика, лексические фразеологизмы, синтаксические фразеологизи-рованные конструкции и обороты, стационарные предложения и др. Они различаются формально-структурными особенностями и выполняют в процессе речевой деятельности, в общении разные функционально-семантические роли.

Остановимся несколько подробнее на одном из видов воспроизводимых синтаксических единиц - на предложениях фразеологизиро-ванной структуры (ФС). Имеются в виду предложения типа: Тоже мне город; Традиция традиции рознь, Не лететь же туда самолетом!; Нет бы тебе спокойно поговорить с ней; Хоть меняй работу; Куда девочке все это съесть и т. п., см. подробнее: . ФС самым непосредственным образом связаны с коммуникативным процессом, играют в нем свою специфическую роль. Они сложились и закрепились в языке для выражения типичных, коммуникативно значимых для общения и, следовательно, чрезвычайно частотных реакций говорящего на содержание сообщения. Эти реакции могут представлять собой сложные мыслительные построения, использование ФС облегчает говорящему их словесное оформление, а адресату обеспечивает быстрое и точное восприятие полученной информации и дает время для ее переработки и подготовки ответной реакции.

Специфика ФС в том, что они, в отличие от других воспроизводимых единиц, которые представляют собой выражение готовой мысли, отражают только мыслительный процесс, а не его результат, движение мысли, а не законченную мысль. В фразеологизированных предложениях проявляется динамика мышления. ФС - это сложные, многокомпонентные информативные знаки, и в этом отношении они представляют собой сложные сценарные фреймы. ФС представляют собой формулы, модели мысли, поэтому они частично воспроизводятся (строятся по закрепленной модели), а частично производятся, давая возможность говорящему передать нужное ему содержание. В них воспроизводимая часть, за-

дающая форму выражения, сочетается с производимой, свободной частью, позволяющей варьировать содержание. Другими словами, говорящий использует, воспроизводит готовую формулу, модель мышления, вкладывая в нее нужное ему содержание, наполнив ее нужным лексическим материалом, соответствующим содержанию обсуждаемой ситуации, и знает, что будет быстро и адекватно понят адресатом. ФС позволяет экономно передать большой смысловой, семантический и эмоциональный объем, избегая использования большого количества словесного материала.

Так, типовое значение ФС ох уж + эти + мне + сущ. - негативная оценка названного объекта, однако этим не исчерпывается семантическая и смысловая полнота этой структуры. Она закрепляет сложное движение мысли, которое представляет собой пересечение, соединение нескольких мыслительных компонентов разного характера:

1) негативно оценивается не сам объект, а его действие или проявление;

2) такое действие, по наблюдениям говорящего, неоднократно повторяется или долго продолжается;

3) происходящее мешает говорящему, лишает его комфорта;

4) действия объекта вызывают негативные эмоции говорящего;

5) говорящий выражает свою реакцию, чтобы быть понятым, вызвать ответную реакцию.

Благодаря наличию переменного компонента по модели может быть построено практически неограниченное количество высказываний, которые передают тот же ход мысли, но получают разную содержательную реализацию, т. е. направлены на разное референтное (денотативное) содержание. Так, высказывания Ох уж этот мне Вася; Ох уж эти мне мальчишки; Ох уж эти мне туристы выражают реакцию на действия лиц, Ох уж эти мне экзамены, Ох уж эта мне стирка, Ох уж эта мне работа - отношение к какому-либо действию; Ох уж эта мне зима, Ох уж эти мне дожди, Ох уж этот мне ветер - реакцию на явления природы и т. п.

[мир русского слова № 2 / 2015]

Фразеологизированное высказывание, состоящее из небольшого количества слов, позволяет говорящему быстро оформить сложную мысль, и при этом оно легко понимается собеседником / собеседниками, так как такие воспроизводимые построения в виде готовых образцов, формул существуют в сознании носителей языка, имеются в «ассортименте словарного, фразеологического мышления» ; они находятся в распоряжении говорящего, и он может использовать их для реализации своих коммуникативных потребностей согласно сложившейся ситуации общения.

Таким образом, закон экономии проявляется в языке по-разному, и силы, действующие в нем, служат общей чрезвычайно важной цели - обеспечивают говорящей личности необходимые условия для комфортного пользования средствами языка, способствуют правильному и эффективному осуществлению процесса речевого об-

[А. В. Величко]

щения, создают рациональный механизм для развития и обогащения языка.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аркадьева Т. Г., Васильева М. И., Проничев В. П. и др. Словарь русских историзмов: Учеб. пособие. М., 2005.

2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 2002.

3. Величко А. В. Синтаксическая фразеология для русских и иностранцев. М., 1996.

4. Гумбольдт В. Избр. труды по языкознанию. М., 1984.

5. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

6. Левкович В. П. Обычай и ритуал как способы регуляции поведения. М., 1976.

8. Поливанов Е. Д. Факторы фонетической эволюции языка как трудового процесса // Поливанов Е. Д. Избр. работы. Статьи по общему языкознанию. М., 1968. С. 57-74.

9. Серебрянников Б. А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.

10. Швейцер А. Д., Никольский Л. Б. Введение в социолингвистику. М., 1978.

[ хроника]

ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ «НАЦИОНАЛЬНЫЕ КОДЫ В ЯЗЫКЕ И ЛИТЕРАТУРЕ.

ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТОСФЕРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ»

(Начало. Продолжение на с. 35, 41)

28-30 ноября 2014 года в Нижегородском государственном университете им. Н. И. Лобачевского (ННГУ) на базе филологического факультета проходила Всероссийская научная конференция с международным участием «Национальные коды в языке и литературе. Особенности концептосферы национальной культуры». В конференции приняли участие более 100 учёных из разных городов России (Арзамас, Архангельск, Владимир, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Иваново, Ижевск, Йошкар-Ола, Казань, Киров, Москва, Нижний Новгород, Петрозаводск, Санкт-Петербург, Саратов, Саранск, Симферополь, Тюмень, Ульяновск, Уфа, Челябинск), а также из Белоруссии, Германии, Китая, Чехии и Румынии.

Конференция явилась своего рода подведением итогов исследования национальной концептосферы, которое проводилось на филологическом факультете на протяжении последнего десятилетия и которое является особенно актуальным в эпоху глобализации.

В докладах пленарного заседания были рассмотрены проблемы мультикультурности в современной английской литературе (проф. Литературного института им. А. М. Горького С. П. Толкачев), художественного перевода в современной русской литературе (д-р филол. наук И. С. Юхнова, ННГУ), лингвокогнитивной интерпретации способов репрезентации в языковом сознании образа страны (проф. Высшей школы экономики Т. В. Романова, Нижний Новгород), проблемы преподавания русского языка как иностранного в современ-

ных условиях (проф. Московского государственного университета экономики, статистики и информатики С. С. Хромов).

На конференции работали 12 секций (6 литературоведческих и 6 лингвистических).

В докладах литературоведческих секций «Немецкий акцент в эстетическом сознании XIX-XX вв.: константы и переменные», «Рецепция инокультурного кода в западноевропейском литературном сознании», «Исследования художественного текста с точки зрения феномена национального кода», «Поиск национальной идентичности в литературе скандинавских и романских стран», «Рецепция инокультурного кода в европейском литературном сознании», «Интеграция образов иного искусства в литературном произведении» обозначилась теоретическая проблема соответствующего терминологического поля, поскольку термины «культурный код», «национальный код» и «художественный код» в настоящий момент не имеют строго определенных границ дефиниций. Было уделено внимание проблемам восприятия и трансформации европейских культурных кодов американскими и западноевропейскими писателями в диахроническом и синхроническом аспектах, вопросам гибридности литературных форм; рассматривались причины возрождения идей и стереотипов викторианства в современной культуре, а также трансформация самого понятия «английскость». Были обсуждены проблемы о специфике восприятия национальных кодов русской литературы в произведениях

[мир русского слова № 2 / 2015]

ЗАКОНЫ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА, такие объективно существующие и необходимые связи между языковыми явлениями, которые определяют поступательный характер изменений в языке и в его подсистемах (в звуковом составе, лексике, синтаксисе и пр.). Сформулированные в виде обобщённых суждений, законы развития языка отражают также закономерные связи и отношения между языковыми и неязыковыми факторами - историей и культурой народа, географией его расселения, межкультурными контактами, общими особенностями познания мира человеком и др.

Первые законы развития языка были сформулированы в 19 веке и носили эмпирический характер, отражая главным образом закономерные соотношения звуков в истории развития конкретных родственных языков. Так, фонетический закон Раска - Гримма объяснил трансформации древних индоевропейских согласных в германских языках, а закон Фортунатова - Соссюра - закономерное смещение ударения в балтийских языках и славянских языках. Позднее в лингвистике были выявлены и описаны многие частные законы, существующие также в морфологии, синтаксисе, семантике и других областях языка; например, был описан закон семантичного согласования, по которому сочетаться в речи могут, как правило, те слова, чьи значения не противоречат друг другу: из словосочетаний «выйти в поле» и «войти в поле» нормативным является лишь первое, так как во втором случае слова содержат взаимоисключающие элементы значения («войти» - ‘переместиться в закрытое пространство’, а «поле» - открытое пространство).

Выведение более общих законов развития языка связано в основном с современным пониманием языка как системы, то есть как совокупности элементов и подсистем, образующих целостное, способное к самоорганизации и адаптации единство. В результате действия законов развития языка в составе и структуре языковой системы происходят количественные и качественные изменения (возникновение новых слов, трансформации звуков, исчезновение или появление определённых синтаксических конструкций и пр.), которые, однако, не приводят к разрушению целостности системы на каждом этапе её развития. Отсюда следует двойственная интерпретация понятия «законы развития языка»: законы служат не только для объяснения эволюции языка, но и для описания общих особенностей функционирования языковых единиц в определённый момент существования языковой системы. Например, общий закон давления системы, или аналогии (И. А. Бодуэн де Куртенэ), говорит о том, что одна единица языка может уподобляться другой по определённой модели. Этот закон позволяет объяснить как появление словообразовательных цепочек («рука» -> «руки» -> «ручной»; «нога» -> «ноги» -> «ножной»), так и детское словотворчество, в котором проявляются общие принципы строения и освоения языка («заткнуть уши» -> «"откнуть" уши», «магазин»→ «"колбасин"»). Закон экономии усилий (А. Мартине), отражающий стремление человека с помощью меньшего количества языковых средств передавать больший объём информации, реализуется и в ходе языкового развития, и в процессах языкового употребления. Именно он объясняет звуковые изменения, развитие многозначности слов, существование омонимов, языковую компрессию и пр.

Законы развития языка - частные и общие - рассматриваются как проявление более универсальных законов диалектики, а также некоторых фундаментальных законов природы: перехода количественных изменений в качественные, сохранения энергии, единства и борьбы противоположностей и др. Эти законы приобретают в языковой системе специфические формы. Например, закон перехода количества в качество действует при развитии и исчезновении грамматических категорий, условием существования которых является противопоставление как минимум двух грамматических значений (для категории рода - значений женского и мужского рода, для числа - значений единственного и множественного числа и т.п.). В то же время известно, что наличие двух падежей может стать «критическим» и нередко приводит к полной утрате падежной категории (как во французском языке). Закон сохранения энергии (энергия замкнутой системы сохраняется во времени и может только переходить из одной формы в другую) проявляется в том, что упрощение на одном участке языковой системы ведёт к усложнению на другом. Так, исчезновение грамматической категории падежа может привести к усилению роли предлогов (как это произошло в английском языке), а уменьшение роли словоизменения - к более жёсткому порядку слов в предложении (например, в креольских языках).

Наиболее детально исследовано в лингвистике действие закона о единстве и борьбе противоположностей, по которому языковая система развивается через преодоление разнообразных внутренних противоречий (В. фон Гумбольдт, Р. О. Якобсон, С. О. Карцевский, Е. Д. Поливанов и др.). Как отметил Т. П. Ломтев, противоречие между имеющимися языковыми средствами и постоянно растущим объёмом информации приводит к появлению в языке новых синтаксических конструкций, синонимов, неологизмов, заимствований. Другое противоречие - асимметрия между формой и значением знака языкового (Карцевский, В. Г. Гак) - приводит к возникновению полисемии, нулевых морфем (значимого отсутствия формы, как в случае с нулевым окончанием), разных способов передачи сходного содержания («купить книгу» - «покупка книги»). Асимметрия проявляется также в существовании ядра и периферии, т. е. наиболее и наименее типичных представителей языковых явлений и категорий языковых. Так, для класса существительных ядерными единицами являются предметные имена («кошка», «мяч»), а периферийными - имена действий и признаков («прыжок», «синева») [Е. С. Кубрякова, О. К. Ирисханова (Россия)].

С развитием функционального подхода к языку закон единства и борьбы противоположностей применяется не столько для описания исторического развития языка, сколько для выявления общих особенностей существования и использования языковых выражений. В частности, устойчивость и консервативность единиц языка противопоставляется творческому характеру речевой деятельности. Данное противоречие приводит, во-первых, к гибкости языковых значений и, во-вторых, к сосуществованию в языке двух противоположных свойств - композиционности и интегративности. Композиционность проявляется в том, что значение комплексного языкового выражения (слова, предложения) прозрачно и предсказуемо, так как представляет собой сумму значений составных единиц (морфем, слов) и отношений между ними: «красивый» - «некрасивый»; «С утра светило солнце». Однако это значение может стать интегративным, т. е. получить новые, плохо предсказуемые семантические приращения, которые и составляют суть языкового творчества, например появление негативной оценки у слова «чтиво» или намёк ‘Пора идти домой’ в высказывании «Уже поздно» [Е. С. Кубрякова, Ж. Фоконье (Франция)].

Так как большинство законов развития и функционирования языка отражают общие, применимые на разных участках языковой системы закономерности, словосочетание «законы развития языка» редко используется в качестве строгого термина. В современной лингвистике его заменяют такими близкими понятиями, как: «общие тенденции», «закономерности» (Б. А. Серебренников), «принципы», «универсалии». Характер и способы их описания во многом зависят от общего взгляда на природу языка, свойственного той или иной лингвистической школе: уподобляется ли язык биологическому организму или компьютеру, рассматривается ли он как инструмент логического познания, как средство достижения конкретных целей говорящих или как «упаковка» для обыденных знаний о мире (Ю. С. Степанов).

Лит.: Jespersen О. Efficiency in linguistic change. Cph., 1941; Покровский К. М. Избр. работы по языкознанию. М., 1959; Карцевский С. О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Звегинцев В. А. История языкознания ΧΙΧ-ΧΧ вв. в очерках и извлечениях. М., 1965. Ч. 2; Серебренников Б. А. Об относительной самостоятельности развития системы языка. М., 1968; Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. М., 1970; Samuels М.L. Linguistic evolution. With special reference to English. Camb., 1972; Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977; Степанов Ю. С. Изменчивый «образ языка» в науке XX в. // Язык и наука конца XX в. М., 1995; Fauconnier G., Turner М. The way we think: conceptual blending and the mind’s hidden complexities. N. Y., 2002; Кубрякова Е. С. Язык и знание: на пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., 2004.

15. Постановление № 79 Иркутского ГИКа от 31 августа 1921 г. // Власть труда. 1921. 17 сентября.

17. Размеры единого натурналога по районам Иркутской губернии // Власть труда. 1922. 24 сентября.

ПРИНЦИП ЭКОНОМИИ ЯЗЫКОВЫХ СРЕДСТВ В КЁЛЬНСКОМ ДИАЛЕКТЕ © Н.И. Мокрова1

Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.

Статья посвящена одному из главных принципов существования и развития языка - экономии языковых средств. Рассматривается экономия языковых средств в кёльнском диалекте на различных уровнях: фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом. На фонетическом уровне к средствам экономии относятся монофтонгизация дифтонгов, ассимиляция, адаптация, редукция. На морфологическом уровне отмечается унификация определенных грамматических форм и отсутствие некоторых категорий. Лексический уровень характеризуется экономной номинацией и заимствованиями, а синтаксический - особыми стилистическими фигурами (эллипс, асиндетон).

Ключевые слова: диалект; экономия; языковые средства; песенный текст.

LANGUAGE MEANS ECONOMY PRINCIPLE IN THE COLOGNE DIALECT N.I. Mokrova

Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.

The article deals with one of the main principles of language existence and development - that is the economy of language means. This type of economy in Cologne dialect is described on various levels: phonetical, lexical, morphological and syntactical. The examples of language means economy on the phonetical level are disappearance of diphthongs, assimilation, adaptation and reduction. The morphological level is characterized with the unification of some grammar forms and absence of some categories. The main features of Cologne dialect vocabulary are loan words and economy in nomination, whereas the syntactic level is characterized by the presence of special stylistics figures (ellipse, asyndeton). Keywords: dialect; economy; language means; song text.

Функционирование и развитие языка обусловлено многочисленными процессами, происходящими в нем на различных уровнях. Одни процессы имеют универсальный характер и происходят в большинстве языков, другие носят специфический характер. Одним из таких универсальных процессов можно считать тенденцию к экономии языковых средств.

В. Уитней выдвигает предположение о том, что науке о языке не удалось выявить никакого другого фундаментального закона, кроме закона экономии, который мог бы встать с ним в один ряд. Этот закон прокладывает свой путь через язык, проявляя свой универсальный характер в продвижении всех языковых ресурсов в одном заданном направлении .

Язык в процессе своей эволюции стремится избавиться от всего лишнего, что затрудняет его функционирование: от каких-то языковых единиц отказывается вовсе, заменяет их другими, более простыми, удобными и адекватными средствами выражения, соответствующими современному этапу его развития.

Точки зрения лингвистов на данную тенденцию в

языке были в разное время неоднозначными. Одни склонны считать экономию основным законом развития языка (В. Уитней, Г. Фрей, А. Мартине), другие признают ее одной из главных движущих сил развития языка (Г. Спенсер, В.А. Богородицкий, А.М. Пешков-ский, Л. Блумфилд, И.А. Бодуэн де Куртене, В.Г. Ад-мони), третьи отводят ей более скромное место (младограмматики, О. Есперсен), а четвертые оспаривают значение роли этой тенденции в истории и функционировании языка (Ф. де Соссюр, А. Зиберер, В. Таули).

Принцип универсальности языковой экономии проявляется и с другой стороны, а именно, он находит свое выражение на всех уровнях языковой системы. Конечно, средства реализации этого принципа на каждом из уровней обладают своей собственной спецификой и рассматриваются по отдельности, но результат проявления принципа экономии на разных уровнях всегда один и тот же: это сокращение речевой цепи, а следовательно, и экономия усилий и времени. Суть принципа экономии языковых средств состоит в сжатии объема высказывания, сокращении длины и

1Мокрова Наталья Игоревна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков № 2, тел.: 89148703947, e-mail: [email protected]

Mokrova Natalia, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages for Technical Specialties no. 2, tel.: 89148703947, e-mail: [email protected]

упрощении языковых форм и структур без потери смысла, то есть в достижении максимального коммуникативного эффекта при минимальных усилиях.

Так как диалект реализуется преимущественно в устной форме, то именно в нем принцип лингвистической экономии находит свое наибольшее применение и распространение. Разговорная речь изобилует разного рода языковыми единицами, целью употребления которых является сбережение усилий на всех уровнях языковой системы.

Языковая система имеет целостную структуру: любые изменения на одном из языковых уровней ведут к изменениям и на других уровнях. Так, принцип экономии языковых средств находит свое выражение на фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях. Рассмотрим это на примере песенных текстов на кёльнском диалекте.

Принцип экономии языковых средств наиболее ярко прослеживается на фонетическом уровне. Многие отличия кёльнского диалекта в этом плане от стандартного немецкого языка можно объяснить экономией произносительных усилий, стремлением облегчить произношение. Именно этот закон обусловливает монофтонгизацию дифтонгов стандартного немецкого языка в диалекте, что представляет собой частный случай ассимиляции.

Так, кёльнский диалект сохраняет недифтонгизи-рованные средневерхнемецкие узкие долгие гласные i, u, ü, что сближает рипуарский диалект с нижненемецким (нижнефранкским):

Rhing (Rhein), fing (fein), us (aus), hück (heute).

Коме того, явно прослеживается тенденция к «переходу звуков и созвучий более трудных в более легкие для сбережения мускулов и нервов» . Примером может служить переход смычного в спирант, который также объясняется «законом экономии усилий» :

jeht (geht), morje (morgen), Fliejer (Flieger), Kreech (Krieg), Zoch (Zug), övverall (überall), möchlich (möglich), jevve (geben).

Поиск легких артикуляций приводит к тому, что трудно произносимые звуки переходят в более легко произносимые, то есть происходит замена неудобной артикуляции удобной. Например, ослабление согласных между гласными, упрощение произношения характерного для немецкого языка нагромождения согласных:

Wööschje (Würstchen), anjebraat (angebracht), fäädisch (fertig), Kaate (Karte), koot (kurz), söök (suchen), jet (etwas), schläch (schlecht), räch (recht), schwaade (schwatzen).

С поиском наименьшего произносительного усилия связано и отсутствие в кёльнском диалекте перебоя p>f: Kopp (Kopf), Pääd (Pferd).

В кёльнском диалекте нередки случаи выпадения согласных: kütt (kommt), off (oft), jesaat (gesagt), Kölle (Köln), Angs (Angst).

Говорящий в потоке речи совершает быстрые постоянные переходы от артикуляции гласных к артикуляции согласных, от произнесения звуков, находящихся в открытых и закрытых позициях. Уменьшение ам-

плитуды колебаний этих переходов при помощи уменьшения открытости открытых звуков и закрытости закрытых представляет собой один из случаев экономии фонетических средств :

unfählbar (unfehlbar), däm (dem), Ovend (Abend), Kreech (Krieg), Zoch (Zug), roofe (rufen), schlööf (schläft), Scheeß (Schieß).

Особенностью кёльнского диалекта является примыкание . Его сущность состоит в том, что слово, подвергшееся редукции, тесно сливается с соседним словом, образуя новое языковое единство. При примыкании происходит взаимная адаптация звуков, части слова могут выпадать или изменяться. Целые слоги порой сливаются в один почти неслышный звук или совершенно исчезают, особенно при быстром говорении:

du willse (willst sie), niemieh (nicht mehr), hammer (haben wir).

Принцип экономии языковых средств наблюдается в кёльнском диалекте и на морфологическом уровне. Однако в данном случае прослеживается связь с экономией произносительных усилий. Например, одной из особенностей кёльнского диалекта является выпадение конечного -t после глухих спирантов, а также после глухих смычных (чаще всего в глагольных формах: причастие II, 2 и 3 лицо единственного числа настоящего времени) :

1) Ich hann nit jefrooch (Ich habe nicht gefragt);

2) Dä schlööf em Bett (Er schläft im Bett);

3) Dat es bestemmp nit schläch (Das ist bestimmt nicht schlecht).

Для кёльнского диалекта характерна также редукция конечных -e и -n. Это объясняется, видимо, тем, что конец слова несет меньше информации, чем его начало или середина. Редукция на фонетическом уровне рассматривается как процесс ослабления звуков, носящий количественный и качественный характер. Редукция окончаний в исследуемой языковой разновидности является одновременно ее фонетическим и грамматическим своеобразием:

Seid (Seide), sing (seine), Kneip (Kneipe), verjonn (vergehen).

Еще одной отличительный особенностью морфологии кёльнского диалекта является отсутствие родительного падежа (Genitiv) как особой грамматической категории, что также свидетельствует о тенденции к экономии языковых средств. Вместо него используется так называемый «дательный притяжательный» (possessiver Dativ), который сопровождается обязательным прибавлением притяжательного местоимения. При этом предмет принадлежности ставится на второе место :

jägem Lot sing Frau (verglichen mit der Frau des Lots);

Sloopy singe Typ (der Sloopy"s Typ);

"m Wirtz sing Kneip (die Kneipe vom Wirtz).

В кёльнском диалекте существует тенденция к унификации морфологических различий между именительным (Nominativ) и винительным падежами (Akkusativ):

1) Da höllt dä Bernd dä (der вместо den) Bus (Da hohlt Bernd den Bus);

2) Dat kann doch jar nit möchlich sin, der (der вместо den) Typ, der (der вместо den) muss ich sinn. (Das kann doch gar nicht möglich sein, der Mensch, den ich sehen muss).

Подобный процесс происходит в системе спряжения глаголов. Так, 1-е и 3-е лицо множественного числа совпадает с 1-ым лицом единственного числа: ich jonn (ich gehe); merjonn (wir gehen); die Johre verjonn (die Jahre vergehen); ich maache (ich mache); alle Mädcher maache (alle Mädchen machen); mer maache (wir machen).

В отличие от многочисленных форм образования множественного числа стандартного немецкого языка в кёльнском диалекте основным типом образования множественного числа существительных является окончание -е. Например: Hirte (Hirten), Zeeje (Ziegen), Auge (Augen).

Формы личных и указательных местоимений нередко ограничиваются мужским и средним родом:

Dat (dieser вместо diese) Marie, ich han et (es вместо sie) och probeet,

doch mich wullt et (es вместо sie) nie (Diese Marie, ich habe sie auch probiert, doch mich wollte sie nie).

Для исследуемого диалекта характерна также замена личного местоимения стандартного языка wir на mir (mer). Диалектная форма mir употребляется также в значении неопределенно-личного местоимения, эквивалентного литературному неопределенно-личному местоимению man. Например: mer spille (wir spielen);

et es janz ejal, wie mer (man) et mäht (es ist ganz egal, wie man es macht).

Система глагольных форм кёльнского диалекта, подобно герундию английского языка, имеет особую аналитическую конструкцию (Rheinische Verlaufsform). Эта глагольная форма употребляется для обозначения длительных состояний или продолжающегося действия:

ich benn am ziddere vüür Angs (ich zittere vor Angst); die Auge sinn ahm glöhe (die Augen glühen). Переход от синтетических языковых форм к аналитическим считается многими лингвистами одним из проявлений экономии языковых средств. Отношения и временные различия, выражающиеся более сложной формой личного глагола, можно передать с помощью данной грамматической конструкции, что, несомненно, ведет к сокращению выразительных средств путем увеличения содержательной стороны .

На уровне словарного состава кёльнского диалекта экономия языковых средств обнаруживает себя в более кратких номинациях, например: Jeck (Dummkopf), Bapp (Vater), Pänz (Kinder).

Диалект является языковой разновидностью, проявляющей себя в устной форме, поэтому он стремится к языковой экономии, которая выражается на лексическом уровне в широком употреблении разнообразных

сокращений и редуцированных слов: hundert pro (hundertprozentig), Kopp (Schwachkopf), Scheeß (Schießgewehr).

Экономии языковых средств способствует и влияние других языков, особенно английского, который все больше вторгается не только в стандартный немецкий язык, но и в диалект. Основной причиной заимствований является стремление носителей немецкого языка к экономии и точности. В результате создаются новые экономные номинации, способствующие устранению языковых и понятийных лакун или более дифференцированному выражению оттенков значений. Таким образом, заимствованная лексема становится более точной и краткой, например: Net, Chat, Camp, Party.

Что касается синтаксиса кёльнской диалектной песни, то здесь наблюдается некое противоречие. С одной стороны, для диалектного синтаксиса характерно стремление к экономии языковых средств, с другой - избыточность. Наилучшим образом проиллюстрировать это можно на примере текстов песен на кёльнском диалекте, то есть поэтических текстов, где средства языковой экономии выполняют, в основном, стилистические функции.

Экономия языковых средств достигается за счет редукции синтаксической структуры предложения, которая характеризуется опущением одного или нескольких членов предложения. Например, в диалектной песне часто встречается такая фигура, как эллипс. Данные явления в поэтическом тексте не кажутся ошибочными, поскольку выполняют определенную функцию. Эллипс служит для выражения смыслового и прагматического содержания, которое трудно передать семантическими средствами. Пропуск одних слов подчеркивает особую смысловую нагрузку оставшихся. Благодаря эллипсу достигается динамичность и лаконизм речи, передается напряженная смена действий или состояний:

Vum Airport dann mem Taxi treck nohm Camp.

Met Stacheldroht vum Pöbel affjetrennt.

Begrüßungscocktail, Eintausch «Muscheljeld». Un schon

wohr"n coole Atmosphäre en der Luff .

Песня кёльнской группы «BAP» «Time is cash, time is money» на диалекте повествует о бешеном темпе современной жизни, что обусловливает присутствие такой фигуры, как эллипс, выраженной в пропуске подлежащего и сказуемого, употреблении перфектной конструкции без вспомогательного глагола. Благодаря эллипсу отражается стремительный ритм жизни, которую ведут герои песни.

В следующем отрывке из песни при помощи эллипса подчеркивается взволнованность говорящего, спутанность мыслей и чувств действующего лица:

Er hätt ziemlich schlääsch jeschloofe. Jede Naach däselve Draum.

Er broht dä Wecker nit zo stelle. Keine Termin.

Die Stechuhr, die verhaßte, waat nit op ihn.

Sing Arbeit mäht jetz "ne Computer, irjend"ne Chip,

er hätt et kumme jesinn, doch leider nötz ihm dat nix.

Er jläuv janix mieh. Alles Lüje .

В данных отрывках наличие эллипсов помогает передать эмоциональное состояние лирического героя, отражает импульсивность речи говорящего, которая обусловлена его возмущением и возбужденностью, пограничным состоянием его сознания. Мысли пребывающего в смятении героя как бы перепрыгивают с одного на другое, не давая ему сосредоточиться .

Еще одной фигурой языковой экономии, часто встречающейся в кёльнской диалектной песне, является апозиопезис - разновидность эллипса, представляющая собой внезапный обрыв мысли, который может быть мотивирован различными обстоятельствами:

Поиском подходящего слова:

Völlig ejal, se künnen uns all... ens jähn hann. Völlig ejal, se künnen uns all ;

Нежеланием продолжать разговор:

Ne Missionar met "nem Traktat, dä dich gnadenlos zoschwaad, och wenn du säähß: Jenooch! ;

Размышлением над содержанием высказывания:

Wahnsinn ... do jommer och hin. Wahnsinn ... dat darf

Kumm op ming Sick, maach de Bein brick ... uss Spass.

Kumm op ming Sick, maach de Bein brick ... uss Hass .

Меньшему объему предложения способствует и такая фигура, как асиндетон. Бессоюзие увеличивает выразительность фразы, усиливает ощущение стремительного и напряженного развития событий, передает резкие переходы во внутреннем состоянии героя песни или автора, придает речи эмоциональность и динамику, выдвигая соединенные без помощи союзов слова на первый план. Асиндетон встречается во всех типах предложений. В простом предложении бессоюзная связь обнаруживается при перечислении - повторении однородных синтаксических единиц в рамках законченного высказывания . Приведем пример:

Wenn "ne Hoffnungsschimmer funkelnd zeich, wo"t langjeht,

wenn du einsam, rootlos ahn "ner Kreuzung stehs . Отсутствие союза und в перечислении между наречиями einsam и rootlos отражает в представленном отрывке душевные терзания действующего лица песни, его беспомощность и растерянность в сложившейся ситуации, более полно передает его внутреннее напряжение.

В следующем отрывке отсутствие союзов отражает определенную смену действий, выделяя на фоне остальных слов лексемы stur и langsam, которые несут основную смысловую нагрузку в этом высказывании. Благодаря асиндетической связи каждая группа слов (слово) получает относительную самостоятельность и больший семантический вес. Такой прием способствует созданию замедленного описания: Stromaufwärts, deef em Wasser, schlepp e Scheff sing Container, stur, langsam . Таким образом, языковая экономия - один из главных и необходимых факторов нормального естественного функционирования языка. Принцип экономии языковых средств носит универсальный характер, что обусловлено его проникновением во все уровни языковой системы. Диалект, употребляющийся, преимущественно в устной форме, является одной из сфер реализации принципа языковой экономии и обладает своим специфическим инвентарем языковых единиц, отражающих действие данного принципа и не совпадающих по своему структурно-семантическому оформлению и функциональной направленности с языковыми единицами стандартного, кодифицированного и нормированного языка. Эллиптичность или стремление к импликации выступает в качестве наиболее существенной черты диалектной речи, что выражается в нивелировании всех тех языковых единиц на уровнях фонетики, лексики, грамматики, которые могут быть опущены без вреда для смысла.

Статья поступила 04.03.2015 г.

Библиографический список

1. Бодуэн де Куртене И.А. Избранные труды по общему языкознанию. В 2 т. М.: Издательство АН СССР, 1963.

2. Брандес М.П. Стилистика немецкого языка. М.: Высш. шк., 1990. 320 с.

3. Жирмунский В.М. Немецкая диалектология. М.: Издательство Академии наук СССР, 1956. 636 с.

4. Мокрова Н.И. Опыт комплексного исследования текстов современной кёльнской диалектной песни: дис. ... канд.

филолог. наук. Иркутск, 2010. 193 с.

5. Соссюр де Ф. Курс общей лингвистики. М.: СоцЭкГиз, 1933. 272 с.

7. Whitney W.D. The Life and Growth of Language. An Outline of Linguistic Science. NY: Appleton and Company, 1897. 326 p.

Внутренние законы развития языка

Обычно к внутренним законам относят:

1. Закон системности

Закон системности обнаруживается на разных языковых уровнях (морфологическом, лексическом, синтаксическом) и проявляется как внутри каждого уровня, так и во взаимодействии их друг с другом. Например, сокращение количества падежей в русском языке (шесть из девяти) привело к росту аналитических черт в синтаксическом строе языка - функция падежной формы стала определяться позицией слова в предложении, соотношением с другими формами. Изменение семантики слова может отразиться на его синтаксических связях и даже на его форме. И, наоборот, новая синтаксическая сочетаемость может привести к изменению значения слова (его расширению или сужению). Часто эти процессы бывают процессами взаимообусловленными. Например, в современном употреблении термин «экология» за счет разросшихся синтаксических связей существенно расширил свою семантику. С точки зрения языка, произошло расширение семантического поля, в результате чего появилось другое значение (более абстрактное) - «требующий защиты».

Системные отношения выявляются и в ряде других случаев, в частности, при выборе форм сказуемого при существительных-подлежащих, обозначающих должности, звания, профессии и т.п. Для современного сознания, скажем, сочетание «Врач пришла» звучит вполне нормально, хотя здесь очевидно формально-грамматическое несоответствие. Форма меняется, ориентируясь на конкретное содержание (врач - женщина).

Системность как свойство языка и отдельного знака в нем, открытое Ф. де Соссюром, проявляет и более глубокие соотношения, в частности соотношение знака (означающего) и означаемого, которое оказалось небезразличным.

2. Закон традиции

Закон языковой традиции, с одной стороны, представляется как нечто лежащее на поверхности, вполне понятное и очевидное. С другой стороны, его действие обнаруживает сложное переплетение внешних и внутренних стимулов, задерживающих преобразования в языке. Понятность закона объясняется объективным стремлением языка к стабильности, «охранности» уже достигнутого, приобретенного, но также существует направление расшатывания этой стабильности, и прорыв в слабом звене системы оказывается вполне естественным. Но тут возникают запретительные меры, которые исходят от специалистов-лингвистов и специальных учреждений, имеющих соответствующий правовой статус; в словарях, пособиях, справочниках, официальных предписаниях и т.п. Происходит как бы искусственное задерживание очевидного процесса, сохранение традиции вопреки объективному положению вещей. Взять хотя бы хрестоматийный пример с широким употреблением глагола звонить в формах зво́нит, зво́нят вместо звони́т, звоня́т. Правила сохраняют традицию, ср.: жа́рить - жа́ришь, вари́ть - ва́ришь, в последнем случае традиция преодолена, но в глаголе звонить упорно сохраняется традиция, причем не языком, а кодификаторами, «установителями» литературной нормы. Такое сохранение традиции оправдывается другими, аналогичными случаями, например сохранением традиционного ударения в глагольных формах включи́ть - включи́шь, включи́т.

Закон традиции хорош, когда он действует как сдерживающее начало, противодействующее случайному, немотивированному употреблению или, наконец, препятствующее слишком расширенному действию других законов, в частности - закона речевой аналогии. Закон традиции часто сталкивается с законом аналогии, создавая в некотором смысле конфликтную ситуацию, разрешение которой в частных случаях может оказаться непредсказуемым: либо победит традиция, либо аналогия.

3. Закон аналогии

Действие закона языковой аналогии проявляется во внутреннем преодолении языковых аномалий, которое осуществляется в результате уподобления одной формы языкового выражения другой. В общем плане это мощный фактор языковой эволюции, поскольку результатом оказывается некоторая унификация форм, но, с другой стороны, это может лишить язык специфических нюансов семантического и грамматического плана. В таких случаях сдерживающее начало традиции может сыграть положительную роль.

Сущность уподобления форм (аналогия) заключается в выравнивании форм, которое наблюдается в произношении, в акцентном оформлении слов (в ударении), отчасти в грамматике (например, в глагольном управлении). Особенно подвержен действию закона аналогии разговорный язык, тогда как литературный более опирается на традицию, что вполне объяснимо, так как последний более консервативен по своей сути.

На фонетическом уровне закон аналогии проявляется, например, в случае, когда вместо исторически ожидаемого звука в словоформе появляется другой, по аналогии с другими формами. Например, развитие звука о после мягкого согласного перед твердым на месте ѣ (ять): звезда - звёзды (из звѣзда - звѣзды) по аналогии с формами весна - вёсны.

Аналогией может быть вызван переход глаголов из одного класса в другой, например, по аналогии с формами глаголов типа читать - читаю, бросать - бросаю появились формы полоскаю (вместо полощу), махаю (вместо машу) и др. Так идет выравнивание форм, подтягивание их к более распространенным образцам.

Выравниванию системы ударений, в частности, подвержены некоторые глагольные формы, где сталкиваются книжная традиция и живое употребление. Например, достаточно устойчивой оказывается форма женского рода прошедшего времени глагола; ср.: звать - звал, зва́ло, зва́ли, но: звала́. Естественно, что нарушение традиции коснулось именно формы женского рода (зва́ла), которое пока не допускается в литературном языке, но распространено в живом употреблении.

Выравнивание форм под действием закона аналогии можно наблюдать и в грамматике, например в изменении глагольного и именного управления: так, управление глагола поражаться дат. п. (чему, вместо чем) возникло по аналогии с другими глаголами (изумляться чему, удивляться чему). Часто такие изменения оцениваются как ошибочные, недопустимые в литературном языке (например, под влиянием сочетания вера в победу возникло ошибочное сочетание уверенность в победу вместо уверенность в победе).

4. Закон экономии речевых усилий

Особенно активным в современном русском языке оказывается действие закона речевой экономии (или экономии речевых усилий). Стремление к экономичности языкового выражения обнаруживается на разных уровнях языковой системы - в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе. Действие этого закона объясняет, например, замену форм следующего типа: грузин из грузинец , лезгин из лезгинец , осетин из осетинец (однако башкирец - ?); о том же свидетельствует нулевое окончание в родительном падеже множественного числа у ряда классов слов: сто грамм вместо сто граммов ; полкило апельсин , помидор , мандарин вместо апельсинов , помидоров , мандаринов и т.п.

Особенно большой резерв в этом отношении имеет синтаксис: словосочетания могут послужить базой для образования слов, а сложные предложения могут быть свернуты до простых и т.п. Например: электропоезд (электрический поезд), зачетка (зачетная книжка), гречка (гречневая крупа) и т.п. Об экономичности языковых форм свидетельствуют разнообразные аббревиатуры, особенно если аббревиатурные образования приобретают постоянную форму наименований - существительных, способных подчиняться нормам грамматики (вуз, учиться в вузе).

Внутренние законы развития языка: законы противоречий (антиномия говорящего и слушающего, антиномия узуса и возможностей языка, асимметричность языкового знака, антиномия экспрессивной и информационной функций языка).

В целом языковые изменения осуществляются при взаимодействии причин внешнего и внутреннего порядка. Причем основа для изменений заложена в самом языке, где действуют внутренние закономерности, причина которых, их движущая сила, заключена в системности языка.

Ответ на вопрос о том, почему решающим в языковом развитии (решающим, но не единственным) фактором оказывается действие внутренних законов, кроется в том, что язык является системным образованием. Язык - это не просто набор, сумма языковых знаков (морфем, слов, словосочетаний и т.п.), но и отношения между ними, поэтому сбой в одном звене знаков может привести в движение не только рядом стоящие звенья, но и всю цепь в целом (или ее определенную часть).